Бабушка
Детство, деревня,
бабушка, восход солнца из-за горы, ласковые лучи которого девочка встречала
поздним утром на крыльце родительского дома, вдыхая уютный запах бабушкиных
пирогов – все это в памяти сердца навсегда.
У бабушки было много внуков, всех их она помнила и любила.
Но поскольку жила она в доме с двумя внучками, их и считала главными. Она была
для них главный собеседник, друг и участник всех событий. Они знали, что бабушка всегда
поймет, даже если не одобрит, всегда исполнит все пожелания и прихоти, всегда старается
подстроиться под всех чтобы в семье были
мир и любовь. Проводив утром девчонок в школу, она хлопотала на кухне, а после
обеда выходила за ворота встречать их. Тихо стоя у калитки, она наблюдала за
детьми, возвращавшимися из школ. Вдруг в жмурящихся глазах её вспыхивал огонек
– вдали появлялись «две звездочки, два
цветочка, две самых красивых, самых умных девочки, с самыми красивыми и пышными
бантами» - это были её внучки. Эти «звездочки» были разными не только по
возрасту. Пока старшая чинно вышагивала по краю тротуара, бережно неся
портфель, младшая, размахивая своим, гналась за каким-нибудь бедолагой,
заслужившим сегодня её милость, по пути шлепая всех попавшихся и не провинившихся
мальчишек. Её большой белый бант давно съехал с головы и каким-то чудом
держался на тоненьких косичках. Она первая и попадала в объятия любящей
бабушки.
За обедом старшая –
крепкая и в меру упитанная съедала все, что подавала бабушка, младшую же,
тоненькую и худенькую накормить требовалось целое искусство. В ход шли
присказки и прибаутки, обещания и игры. Ведь недаром говорят: «Единственный
человек, для которого ты всегда худой и голодный - это бабушка».
Девочка всю жизнь
помнит бабушкину стряпню, и не только пирожки, оладушки, вареные калачики, но и
печеную на углях картошку с чесноком и салом, соленую черемшу. А какой хлеб
пекла бабушка – белый, пышный, ароматный и вкусный-вкусный! Во всей деревне
никто не умел такого, девочка это знала, ведь она часто бывала в гостях у подружек и они частенько угощались у них.
Старшая внучка делала уроки и тихо
играла в куклы. Она любила помогать бабушке по хозяйству – мыть пол в доме,
приносить воду с речки на коромысле, подметать двор, ухаживать за животными,
например, чесать свинье животик. Вот только в кухне бабушка не разрешала ничего
делать, она была там полная хозяйка, там было её, бабушкино царство, там можно
было только смотреть и ставить все на место. Шалости и проступки старшей внучки
были тоже тихи, её проделки и желания легко выполнимы для бабушки. Например,
она несколько дней скрывала за печкой от домашних принесенную внучкой с помойки
старую и облезлую кошку, дни которой были сочтены. Бабушка никогда не прогоняла
со стола своего кота, где он уютно устраивался на учебниках и тетрадках, пока
девочка делала уроки. Когда разморенный дремлющий кот вдруг пулей ускакивал под
кровать, услышав скрип открывающейся калитки,
бабушка и внучка знали – это пришла мама с работы.
Другая внучка была маленькой, а потому
требовала больше заботы и внимания. Это было нетрудно бабушке, может быть даже
маленькая была более понятна и потому более любима. Вот только переживать за
нее и её шалости и непослушание надо было больше. Иногда девочек наказывали,
ставили в угол. Например, младшую за то, что она изрисовала уже не в первый раз
все стены в доме цветными карандашами (рисовать в альбоме ей было скучно и
долго). А старшую - за компанию, за то, что потакала, не остановила, а даже
искала, поднимала и подавала упавшие карандаши. (Знали бы взрослые, что не
делать этого было в сто раз труднее, чем стоять в углу). Через несколько минут
старшая извинялась, с честными глазами говорила, что больше не будет и выходила
на свободу. И начиналось самое главное – вызволить из угла младшую внучку. Её
силой оттуда не вытащишь. Ни о каком извинении и речи быть не могло, она упрямо
могла стоять часами или минутами, которые казались часами. Вот тут и
проявлялись бабушкины дипломатические способности во всей красе. Она металась
из комнаты в комнату, от мамы к внучке, она упрашивала маму саму попросить
прощения у наказанной дочки, она тщетно пыталась уговорить внучку подойти к
маме. Мама быстро сдавалась, ведь бабушку было жалко. Но выносить из угла обиженную
наказанием девочку приходилось всей семьей. Потом девочка могла часами или
минутами, которые казались часами, стоять перед зеркалом и выжимать из глаз
слезы, любуясь, как она плачет. Отсюда могла увести её только бабушка. Наконец
мир был восстановлен, и девочки уходили в комнату к бабушке беседовать по
душам. Бабушка доставала из своего
комода накопленные за разное время сладости, которые казались самой большой
вкуснятиной и рассказывала разные истории
из своего детства, которое у нее было хоть трудное и не сытое, но
веселое и шаловливое. Какие бы проказы она не вытворяла, её мама, как и мама девочек,
всегда была на её стороне.
Добрая она была, смешливая, любила
подшучивать над родными и больше всего над собой. Даже трудную ситуацию
представляла как шутку судьбы, советовала, как её разрешить тоже с юмором. Шутки и юмор у
нее были своеобразные и не всем нравились, но выслушав их становилось легче, и
действительно ситуация казалась не такой страшной. Наверное, это была
самозащита от тяжелой жизни. Вот она и старалась помнить и видеть хоть
что-нибудь веселое. Жила в своём мире, сотканном из счастливых картинок
воспоминаний прошлого.
А прожила она нелегкую жизнь. Родилась она в глухой
деревне, затерявшейся среди сибирских лесов, замуж вышла на выселок, вокруг ни
дорог, ни людей. Свой дом, корова, лошадь. У нее родилось 18 детей, в живых
осталось только шестеро, остальные умерли во младенчестве. Проводила троих
сыновей на войну, домой дождалась только одного израненного, больного. Наступила
революция, и бабушку - как богатую кулачку - раскулачили. Муж умер рано.
Никакой работы не боялась, мыла полы, топила печи, работала дворником в школе,
получая за это какую-то еду. Но дети голодали. Не гнушалась собирать в
колхозном поле зимой замерзшую картошку, просить милостыню. Варила траву-лебеду
чуть сдабривая её сывороткой с молокозавода или мукой, если кто подавал. Так и
вырастила детей всех добрых, умных, сильных, умелых, гордых.
Об одном только жалела бабушка в своей
жизни, что не умела ни
читать, ни писать. Когда получала пенсию, долго выводила, вместо росписи, какую
- то закорючку. Выучить буквы и научиться читать – была её заветная мечта.
Часто брала в руки книжку и часами тупо смотрела в нее сидя перед окном, смеясь
при этом, что если кто увидит её с книжкой в
руках, поверит, что бабушка читает. Книжка при этом частенько была вверх
ногами.
Сначала девочки рьяно начали учить бабушку читать, но, к сожалению,
быстро поняли, что это невозможно. Поэтому часто читали ей
вслух, слушать и понимать она могла только детские книжки.
А не для нее ли придумали они кукольный театр, в который и сами полюбили играть? Перевернув на бок детский столик, и накрыв его простыней, они прятались за ним, собирали туда все игрушки и разыгрывали разные представления по своим книжкам. Бабушка для похода в «театр» одевала нарядную блузу, садилась на большой удобный стул и внимательно, не спуская глаз, смотрела и слушала. Да конечно эти спектакли были для нее! Девочки громко читали на разные голоса детские сказки и стихи, повторяли и пересказывали текст, чтобы бабушка лучше поняла, к тому же она плохо слышала. Особо любимой для всех была история про Петрушку по сказке С. Маршака:
«Здравствуйте, юные зрители!
Мы Петрушкины родители,
Старичок и старушка,
А это наш сын Петрушка»…
А еще
бабушка любила смотреть диафильмы. Плотно завесив окна, они устанавливали
фильмоскоп и часами крутили разные фильмы, опять же громко комментируя их. И
неизвестно, от чего девочки получали больше удовольствия: от просмотра кино
или, скорее всего, от своей работы. И от чего больше была счастлива бабушка, от
просмотра забавных историй на экране или, скорее всего, от внимания и любви
внучек? Старики те же дети, только мудрее!
Бабушка
обожала фотографироваться. Перед «фотосессией» она обязательно причесывалась
перед зеркалом, одевала праздничную одежду с головы до ног. А потом как чуда ждала фотографий и долго
любовалась ими. А какие трогательные фотографии получались, какое умное
одухотворенное лицо, доброе и милое, иногда серьезное, иногда лукавое!
Вот
такая была бабушка! Седые волосы, вокруг головы тоненькие косички, которые она
с удовольствием доверяла внучкам, рассказывая при этом какие косы у нее были, и
обещая что и внучек вырастут такие же.
На ногах удобные, мягкие тапочки, хотя чаще всего она любила ходить босиком.
Кривые ножки, голубые глаза, беззубый с улыбкой рот. Она не любила вранья, не
любила сидеть без дела. В свободные
часы, пристроившись у окна, либо штопала, либо крутила на своем почерневшем и
потрескавшемся от времени веретене шерсть для вязания носков или просто старые
тряпки, чтобы сшить потом коврики.
Если бы тогда, да и потом, через
несколько лет девочек спросили – зачем им нужна была бабушка? Да уж конечно не
для того, чтобы она заботилась о них, это было само собой. Бабушка нужна, чтобы
её любить! Чтобы она была подружкой. Они любили её за понимание, за искренний
интерес к ним, к их делам и проблемам, допускали её в свой детский мир. Бабушка
была полна неподдельного сочувствия. А главное, любила их просто так, ни за
что-то. Откуда же бабушка неграмотная, не
знающая, что такое педагогика, управлялась с ними? Бабушка не
горячилась, не спешила, не подгоняла, а тихо и вместе разбиралась с любой
ситуацией.
Вот такая она,
бабушкина любовь! И каждый из нас пронесет её через всю жизнь, у всех найдётся своё
воспоминание о бабушке.
