Бабушка

Бабушка

Детство, деревня, бабушка, восход солнца из-за горы, ласковые лучи которого девочка встречала поздним утром на крыльце родительского дома, вдыхая уютный запах бабушкиных пирогов – все это в памяти сердца навсегда.

У бабушки было  много внуков, всех их она помнила и любила. Но поскольку жила она в доме с двумя внучками, их и считала главными. Она была для них главный собеседник, друг и участник  всех событий. Они знали, что бабушка всегда поймет, даже если не одобрит, всегда исполнит все пожелания и прихоти, всегда старается подстроиться под всех  чтобы в семье были мир и любовь. Проводив утром девчонок в школу, она хлопотала на кухне, а после обеда выходила за ворота встречать их. Тихо стоя у калитки, она наблюдала за детьми, возвращавшимися из школ. Вдруг в жмурящихся глазах её вспыхивал огонек – вдали появлялись  «две звездочки, два цветочка, две самых красивых, самых умных девочки, с самыми красивыми и пышными бантами» - это были её внучки. Эти «звездочки» были разными не только по возрасту. Пока старшая чинно вышагивала по краю тротуара, бережно неся портфель, младшая, размахивая своим, гналась за каким-нибудь бедолагой, заслужившим сегодня её милость, по пути шлепая всех попавшихся и не провинившихся мальчишек. Её большой белый бант давно съехал с головы и каким-то чудом держался на тоненьких косичках. Она первая и попадала в объятия любящей бабушки.

За обедом старшая – крепкая и в меру упитанная съедала все, что подавала бабушка, младшую же, тоненькую и худенькую накормить требовалось целое искусство. В ход шли присказки и прибаутки, обещания и игры. Ведь недаром говорят: «Единственный человек, для которого ты всегда худой и голодный - это бабушка».

Девочка всю жизнь помнит бабушкину стряпню, и не только пирожки, оладушки, вареные калачики, но и печеную на углях картошку с чесноком и салом, соленую черемшу. А какой хлеб пекла бабушка – белый, пышный, ароматный и вкусный-вкусный! Во всей деревне никто не умел такого, девочка это знала, ведь она часто бывала в гостях  у подружек и они частенько угощались у них.

Старшая внучка делала уроки и тихо играла в куклы. Она любила помогать бабушке по хозяйству – мыть пол в доме, приносить воду с речки на коромысле, подметать двор, ухаживать за животными, например, чесать свинье животик. Вот только в кухне бабушка не разрешала ничего делать, она была там полная хозяйка, там было её, бабушкино царство, там можно было только смотреть и ставить все на место. Шалости и проступки старшей внучки были тоже тихи, её проделки и желания легко выполнимы для бабушки. Например, она несколько дней скрывала за печкой от домашних принесенную внучкой с помойки старую и облезлую кошку, дни которой были сочтены. Бабушка никогда не прогоняла со стола своего кота, где он уютно устраивался на учебниках и тетрадках, пока девочка делала уроки. Когда разморенный дремлющий кот вдруг пулей ускакивал под кровать, услышав скрип открывающейся калитки,  бабушка и внучка знали – это пришла мама с работы.

Другая внучка была маленькой, а потому требовала больше заботы и внимания. Это было нетрудно бабушке, может быть даже маленькая была более понятна и потому более любима. Вот только переживать за нее и её шалости и непослушание надо было больше. Иногда девочек наказывали, ставили в угол. Например, младшую за то, что она изрисовала уже не в первый раз все стены в доме цветными карандашами (рисовать в альбоме ей было скучно и долго). А старшую - за компанию, за то, что потакала, не остановила, а даже искала, поднимала и подавала упавшие карандаши. (Знали бы взрослые, что не делать этого было в сто раз труднее, чем стоять в углу). Через несколько минут старшая извинялась, с честными глазами говорила, что больше не будет и выходила на свободу. И начиналось самое главное – вызволить из угла младшую внучку. Её силой оттуда не вытащишь. Ни о каком извинении и речи быть не могло, она упрямо могла стоять часами или минутами, которые казались часами. Вот тут и проявлялись бабушкины дипломатические способности во всей красе. Она металась из комнаты в комнату, от мамы к внучке, она упрашивала маму саму попросить прощения у наказанной дочки, она тщетно пыталась уговорить внучку подойти к маме. Мама быстро сдавалась, ведь бабушку было жалко. Но выносить из угла обиженную наказанием девочку приходилось всей семьей. Потом девочка могла часами или минутами, которые казались часами, стоять перед зеркалом и выжимать из глаз слезы, любуясь, как она плачет. Отсюда могла увести её только бабушка. Наконец мир был восстановлен, и девочки уходили в комнату к бабушке беседовать по душам.  Бабушка доставала из своего комода накопленные за разное время сладости, которые казались самой большой вкуснятиной и рассказывала разные истории  из своего детства, которое у нее было хоть трудное и не сытое, но веселое и шаловливое. Какие бы проказы она не вытворяла, её мама, как и мама девочек, всегда была на её стороне.

Добрая она была, смешливая, любила подшучивать над родными и больше всего над собой. Даже трудную ситуацию представляла как шутку судьбы, советовала,  как её разрешить тоже с юмором. Шутки и юмор у нее были своеобразные и не всем нравились, но выслушав их становилось легче, и действительно ситуация казалась не такой страшной. Наверное, это была самозащита от тяжелой жизни. Вот она и старалась помнить и видеть хоть что-нибудь веселое.  Жила в своём мире, сотканном из счастливых картинок воспоминаний прошлого.

А прожила она нелегкую жизнь. Родилась она в глухой деревне, затерявшейся среди сибирских лесов, замуж вышла на выселок, вокруг ни дорог, ни людей. Свой дом, корова, лошадь. У нее родилось 18 детей, в живых осталось только шестеро, остальные умерли во младенчестве. Проводила троих сыновей на войну, домой дождалась только одного израненного, больного. Наступила революция, и бабушку - как богатую кулачку - раскулачили. Муж умер рано. Никакой работы не боялась, мыла полы, топила печи, работала дворником в школе, получая за это какую-то еду. Но дети голодали. Не гнушалась собирать в колхозном поле зимой замерзшую картошку, просить милостыню. Варила траву-лебеду чуть сдабривая её сывороткой с молокозавода или мукой, если кто подавал. Так и вырастила детей всех добрых, умных, сильных, умелых, гордых.

Об одном только жалела бабушка в своей жизни, что не умела ни читать, ни писать. Когда получала пенсию, долго выводила, вместо росписи, какую - то закорючку. Выучить буквы и научиться читать – была её заветная мечта. Часто брала в руки книжку и часами тупо смотрела в нее сидя перед окном, смеясь при этом, что если кто увидит её с книжкой в руках, поверит, что бабушка читает. Книжка при этом частенько была вверх ногами.

Сначала девочки рьяно начали учить бабушку читать, но, к сожалению, быстро поняли, что это невозможно. Поэтому часто читали ей вслух, слушать и понимать она могла только детские книжки.

А не для нее ли придумали они кукольный театр, в который и сами полюбили играть? Перевернув на бок детский столик, и накрыв его простыней, они прятались за ним, собирали туда все игрушки и разыгрывали разные представления по своим книжкам. Бабушка для похода в «театр» одевала нарядную блузу, садилась на большой удобный стул и внимательно, не спуская глаз, смотрела и слушала. Да конечно эти спектакли были для нее! Девочки громко читали на разные голоса детские сказки и стихи, повторяли и пересказывали текст, чтобы бабушка лучше поняла, к тому же она плохо слышала. Особо любимой для всех была история про Петрушку по сказке С. Маршака: 

«Здравствуйте, юные зрители!

 Мы Петрушкины родители,

 Старичок и старушка,

 А это наш сын Петрушка»…

А еще бабушка любила смотреть диафильмы. Плотно завесив окна, они устанавливали фильмоскоп и часами крутили разные фильмы, опять же громко комментируя их. И неизвестно, от чего девочки получали больше удовольствия: от просмотра кино или, скорее всего, от своей работы. И от чего больше была счастлива бабушка, от просмотра забавных историй на экране или, скорее всего, от внимания и любви внучек? Старики те же дети, только мудрее!

Бабушка обожала фотографироваться. Перед «фотосессией» она обязательно причесывалась перед зеркалом, одевала праздничную одежду с головы до ног.  А потом как чуда ждала фотографий и долго любовалась ими. А какие трогательные фотографии получались, какое умное одухотворенное лицо, доброе и милое, иногда серьезное, иногда лукавое!

Вот такая была бабушка! Седые волосы, вокруг головы тоненькие косички, которые она с удовольствием доверяла внучкам, рассказывая при этом какие косы у нее были, и обещая что и  внучек вырастут такие же. На ногах удобные, мягкие тапочки, хотя чаще всего она любила ходить босиком. Кривые ножки, голубые глаза, беззубый с улыбкой рот. Она не любила вранья, не любила сидеть без дела. В свободные часы, пристроившись у окна, либо штопала, либо крутила на своем почерневшем и потрескавшемся от времени веретене шерсть для вязания носков или просто старые тряпки, чтобы сшить потом коврики.

Если бы тогда, да и потом, через несколько лет девочек спросили – зачем им нужна была бабушка? Да уж конечно не для того, чтобы она заботилась о них, это было само собой. Бабушка нужна, чтобы её любить! Чтобы она была подружкой. Они любили её за понимание, за искренний интерес к ним, к их делам и проблемам, допускали её в свой детский мир. Бабушка была полна неподдельного сочувствия. А главное, любила их просто так, ни за что-то. Откуда же бабушка неграмотная, не знающая, что такое педагогика, управлялась с ними? Бабушка не горячилась, не спешила, не подгоняла, а тихо и вместе разбиралась с любой ситуацией.

Вот такая она, бабушкина любовь! И каждый из нас пронесет её через всю жизнь, у всех найдётся своё воспоминание о бабушке.